обратно

БЕСЕДЫ С ИННОЙ РУДЕНКО

Воробышек оказался железным
Встреча с двукратной олимпийской чемпионкой Еленой Замолодчиковой оказалась, может быть, самой трудной для нашего многоопытного обозревателя

Ее назвали главной российской сенсацией Сиднея. Гимнастка Елена Замолодчикова привезла в Россию две золотые медали. Но если есть слово-антипод для всего облика Лены и ее недлинного пути в спорте - это как раз слово «сенсация».
Стайка девочек в будничных спортивных костюмах и она, Лена, неразличимая среди них, - обычная тренировка уже наутро (!) после позднего прилета из Австралии. Старенький, облупленный, давно тоскующий о ремонте гимнастический зал - и здесь выросла олимпийская чемпионка?! Невысока ростом, бледное личико, строгие прямые ресницы и маленький хвостик туго стянутых волос. Не королева помоста, чистый воробышек.
Но воробышек оказался железным.

Уходила из зала в испарине - да что ж такое, в журналистике почти три ее 18-летние жизни, а с ней - будто новичок!
И тут я вспомнила... Уланову. Да, да, не удивляйтесь! При полной, казалось бы, несхожести судеб и деяний то же полное неумение вести вежливо-светскую беседу. И органическая неспособность поверять постороннему свое глубинное. Ни словечка всуе. И это в наше-то, такое болтливое до интимностей время!
- Скажи, Лена, как ты попала в гимнастику?
- Сама пришла.
- Обнаружились какие-то особые способности?
- Нет. Меня ж не отбирали, как других.
- Что ж в таком случае для гимнастики важно?
- Целеустремленность и трудолюбие. («Не люблю слово «вдохновение», - поеживалась Уланова, чей танец называли самим вдохновением. «А какое предпочитаете?» «Работа», - просто отвечала она.)
- А почему именно гимнастика?
- Увидела однажды соревнования по телевизору. Мне понравилось.
- А что это были за соревнования?
- Не помню. Мне было шесть лет.
«Впервые я услышала о Лене от мужа, - рассказывает ее тренер Надежда Викторовна Масленникова, - он тоже тренер, по акробатике. «Знаешь, - сказал он мне, - у нас появилась классная девчушка: упадет, ударится больно о пол - и ни слезинки. Потрет-потрет ушибленное место - и побежала!»
А вскоре у девчушки обнаружилась серьезная болезнь сердца.
Врожденный порок, считали некоторые врачи. И Лена из спортзала ушла. «Я увидела ее впервые на Ленинском проспекте, случайно, она шла с мамой, - вспоминает Масленникова. - Ира - простая женщина, мастером производственного обучения работала. И очень добрая. А Лена, смотрю, такая крохотулька, ну чистая Дюймовочка! «Что ж вы к нам не заходите?» - говорю. И стали мы Лену лечить...»
- Лена, говорят, прежде чем победить других, человек должен победить себя. Что ты старалась в себе победить?
- Упрямство.
- Но ведь это, наверное, хорошее человеческое качество?
- Не всегда.
- Терзаешься сомнениями?
- Нет. Нам так нельзя. Надо всегда думать, что все получится.
«Я с самого первого дня заметила у нее одну интересную особенность: тренироваться для нее удовольствие, - рассказывает тренер. - Никак не уходит из зала. Все ей кажется, что чего-то недоделала. Иногда до скандалов доходило: «Достаточно, - говорю, - Лена, все очень хорошо, все у тебя получилось». А она: «Ну зачем вы так, Надежда Викторовна? Надо же по-честному. Вам, наверное, домой нужно?» Что-то делать небрежно, не до конца, не чисто ей просто совестно, понимаете?»
- Можно сказать, что там, на Олимпиаде, у тебя был самый счастливый день?
- Да. Конечно.
- А самый тяжелый?
- Тяжелых было много.
- И все же?
- Все дни тяжелые, когда какой-нибудь элемент не получается.
- Ты все о гимнастике. А в жизни, в обычной жизни?
Молчит. Потом:
- Об этом говорить трудно.
Она не добавила «с посторонним», но это читалось на ее вдруг потемневшем лице. Сказала и замкнулась. Что за этим потемневшим, посуровевшим лицом -  рассказала мне Надежда Викторовна. «У Лены четыре месяца назад умер папа. Его жизнь съела радиация - он был в числе первых ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС. Долго, годами, медленно, тихо угасал. И вот умер. А в тот день шла тренировка, ответственная, Лена в зале, работает, как всегда, сосредоточенно, с полной отдачей. Не знает еще, думаю, бедняга. После занятий подхожу к ней: «Ты знаешь...» И она вдруг: «Знаю». Представляете?..»
- Ты часто плачешь?
- Не часто, но плачу.
- Когда в последний раз?
- В Олимпийской деревне. Когда мы проиграли многоборье. Все свои несчастья тогда выплакала.
- И на следующий день выиграла «золото». Как это получилось?
- Собралась. И получилось.
- А как ты расслабляешься?
- По-разному, когда какое настроение.
- И все же, что ты любишь, когда отдыхаешь?
- Кататься на роликах. Заниматься английским.
- А какие у тебя были любимые игрушки?
- Плюшевый мишка. Он всегда был со мной.
- Много было игрушек?
- Немного.
- А куклы?
- В куклы я никогда не играла.
- Любишь танцевать?
- Нет. У меня и хореографических данных особых нет.
- А победила лучших гимнасток мира в вольных упражнениях!
(Это надо же: «нет особых хореографических данных» - говорили в юности и о той, что победила потом мир своим танцем. Сначала победив тех, кто хореографическими данными обладал в избытке, но не обладал другими, к хореографии отношения не имеющими, что прославленная балерина называла обычным словом «труд».)
- А петь любишь, Лена? Какие песни пели в вашем доме?
- В нашем доме не пели.
«Чудо-человечек из коммуналки», - сказала о Лене ее тренер. Семья долго стояла в очереди на квартиру, хотя очередь для коренных москвичей была льготной. Потом стала еще более льготной - для ликвидаторов чернобыльской аварии. Потом умер Ленин папа. Ликвидатора нет - нет и квартиры. Все, уплыла. «Я тогда в мэрию, - продолжает тренер. - «Замолодчикова - абсолютная чемпионка Юношеских игр, ей на Олимпиаде выступать. Помогите, ради Бога!» Ну, спасибо, Шанцев помог, выделили наконец квартиру. В порядке исключения».
- Кто твой главный друг?
- Юля. Дочь Надежды Викторовны.
- У тебя такой тренер!..
- Она не просто тренер - она моя крестная мама. Мы всегда вместе.
   - А что ты в первую очередь ценишь в людях?
- Доброту.
Чуть подумав:
- И чувство юмора.
- А что ненавистно?
- Зависть и лицемерие. (Сразу, без размышлений, как выношенное.)
- Ты с ними сталкивалась?
- Да.
Сказала, как отрезала. И все. И кроме этого короткого, резкого «да», я больше от Лены ничего не услышала: ни имен, ни фамилий...
Но именно в этом месте нашего разговора вспомнилась почему-то другая гимнастка, Светлана Хоркина. За ее спиной не только шумная слава, внимание модных журналов, рекламные контракты, но и благополучная, полная семья, «шикарная», по словам ее мамы, «квартира в престижном доме», выделенная ей белгородским губернатором, им же подаренные машины - «девятка» после Атланты и роскошная японская «Хонда» после Сиднея. И обещание строительства гимнастического центра ее имени, и аллея звезд, где ее имя будет первым. И вот такие речи: «Судьи сделали все, чтоб вывести из строя лучшую гимнастку планеты». Это - о себе. «Я б не была великой спортсменкой, если б не поднялась с колен и не завоевала бы «золото». А вот и о Лене: «Я подарила свой прыжок Замолодчиковой», и тем самым «я совершила героический поступок, он был по достоинству оценен всеми».
- Многие обратили внимание на то, что после твоей победы не Хоркина подошла к тебе поздравить, а ты к ней.
- Какая разница?
- Скажи, Лена, когда ты почувствовала: вот он, первый успех?
- Когда сделала прыжок Юрченко с поворотом на 900 градусов.
- Не все же разбираются в гимнастике - объясни.
- Это такой поворот в 2,5 винта.
- Еще понятнее, пожалуйста.
- Такой прыжок в России не делает никто.
Когда с Улановой заговаривали о ее полном, даже каком-то труднообъяснимом равнодушии к славе, она отвечала: «Меня так учила мама: когда тебя хвалят - в одно ухо впускай, в другое выпускай. И утром становись спокойно к станку». И снова ловлю себя на мысли об их странной схожести, когда слышу уже от Лены: «Радоваться? Нам так внушали: выступил - и забыл. Завтра начинай тренироваться заново».
- И поэтому ты с сиднейского самолета, чуть поспав, - сразу в гимнастический зал?
- Но я же и так два дня пропустила! И потом не сразу. Сначала я пошла в школу.
- А в школу-то зачем? Ты ведь ее уже окончила.
Удивилась вопросу.
- Захотелось.
- Любишь школу?
- Если захотелось - значит, люблю. (В голосе недоумение: неужели непонятно?)
- И что делала в школе?
- Привезла подарки нашим девочкам, сувениры. Подарила цветы своему классному руководителю.
Вот так. Кто-то получает подарки, кто-то дарит сам.
- А чего ты сегодня больше всего хочешь?
- Продолжать тренироваться и чтоб все получалось. (Это не задумываясь.)
- Но ведь спорт - это еще не вся жизнь. Сколько радостей проходит мимо тебя!
- Нет. Не так. Все мои радости тут.
- Ну какие?
- Этого не объяснишь словами... Тут общение. Тут коллектив. Тут мир, который ограждает тебя от ненужных и глупых поступков.
«Когда меня спрашивают, чем Лена Замолодчикова отличается от других моих учениц, я говорю: умением заставить себя делать то, что сейчас делать не хочется, - говорит тренер Надежда Масленникова. - У нее «надо» всегда побеждает «не хочу». (Тут я просто вздрогнула: это же буквальное совпадение со словами Улановой! «Не признаю «не хочу!» Что бы ни случилось, говорю себе: «Надо, надо, надо!» - И постукивала в такт этим «надо» маленьким худым кулачком.)
- А что для тебя Россия?
- Я болею за Россию.
- Почему?
Смотрит как большая на маленькую.
- Я здесь родилась и выросла, неужели этого недостаточно?
«Мы, наше поколение, - сказала на днях опытная спортсменка, тоже олимпийская чемпионка, в телевизионной передаче «Национальный интерес», - привыкли биться за честь страны, а не за деньги. Но вот уйдет наше поколение, и что тогда?»
А что тогда?
Читаю короткую заметку: «Пока в Сиднее состязались спортсмены, в Пекине соревновались школьники и студенты (до 20 лет) по информатике. И на этой Международной молодежной олимпиаде, в которой участвовали 72 страны мира, победили наши! Четыре золотые медали - такого успеха не было больше ни у кого!»
Пока мы пеняем на новое поколение, оно учится побеждать.
«Я из другого времени», - чуть грустно уронила однажды Уланова, отбрасывая в сторону какой-то очередной скандальный мемуар. Лена, эта девочка с улановской душевной опрятностью, тоже кому-то может показаться несовременной. Вся в синяках от ударов судьбы - болезнь, тень Чернобыля, смерть отца и вечная коммуналка... Я не сравниваю ее пьедестал с пьедесталом великой балерины, которой поставлен памятник при жизни в чужой заграничной столице и нет даже скромного, как она сама, памятника в своей - после смерти, на могиле. Я сравниваю ПУТИ к пьедесталу. Добросовестность - соединение добра и совести. И труд, труд, труд.
Эта Дюймовочка оказалась высокого роста.
Инна РУДЕНКО.

По материалам газеты «Комсомольская правда»